Обожжённые войной. О «рабочих буднях» наших бойцов, об их стойкости и мужестве, о том, чем живут люди на многострадальной земле Донбасса

Долго тянется время в ожидании наших мужчин с фронта. А если их нет на связи, то такие дни, недели, а иногда и месяцы кажутся вечностью. И нет предела счастью, когда вдруг раздаётся телефонный звонок, а из трубки звучит родной голос: «Всё нормально, я живой…» Хотя мы и понимаем, что за этой простой фразой скрыт целый мир, другой мир, который нам не понять и не прочувствовать. И не известно, сколько ещё им, русским солдатам, вариться, кипеть, бурлить в этом горниле войны, сгорая порой до тла...  

Возрождение из пепла

Наша поездка в ДНР уже далеко не первая. Едем с сыном Виктором повидать своих мужчин: мужа и отца, крёстного батю, дядьку и ещё многих тех, кто за эти годы уже стал родным. Самолётом, поездом, автобусом, на автомобиле – и мы под Донецком, в Макеевке. Ещё последний рывок – и вот оно место назначения, где нам дозволено немного погостить, – город Ясиноватая, что в нескольких километрах от Авдеевки.

Год назад здесь царила разруха. Вместо дорог – сплошные ямы да ухабы от постоянных обстрелов. Торчащие в полях «зубы дракона», придающие чёткое очертание городу, до сих пор используются в качестве оборонительного рубежа. Обожжённые многоэтажки в пробоинах, некоторые полуразрушенные, мрачно смотрели зеницами затянутых плёнкой или забитых фанерой оконных проёмов. А вечером в городе стояла почти полная темнота: мало кто осмеливался включать свет, чтобы не привлечь какой-нибудь снаряд.

Сегодня жизнь здесь налаживается. Ясиноватую помогает отстраивать Челябинск. Мы катим по свеженькому асфальту, где ещё вчера были чуть ли не танковые колеи. Отремонтирована площадь Победы, куда любили бить укрофашисты, целясь в легендарный Т-34, гордо возвышающийся на постаменте. Обновлённые фасады зданий, практически везде вставлены стеклопакеты, отреставрированы искорёженные балконы. Частный сектор утопает в цветах, в огромном количестве роз. Люди неспешно прогуливаются по аллеям, машины заполнили некогда пустынные дороги. Казалось, всё, война отступила… Пока не стемнело.

Вечереет рано, в восемь уже не видно ни зги. И вот они, первые «маячки», кричащие о том, что фронт всё-таки близко. Дома содрогаются от грохота, машины во дворах верещат «сигналками». Это где-то прорываются в город ракеты и БПЛА, но их вовремя перехватывают наши ПВО или сбиваю зенитки. А те дроны, которые всё же просачиваются через оборонительные кордоны, ждут наши меткие снайперы, встречая их ружьями, «мосинками» или на крайний случай автоматами. Особенно шумно на праздники, в том числе и православные: щедро враг угощает мирных жителей очередной порцией смертоносных «фейерверков». Тихими считаются ночи с пролетающими над районом 2 – 3 дронами или БПЛА. Это противное жужжание не спутаешь ни с чем.

Ночь. Позволяем себе посидеть на кухне у открытого окна, отдыхая от дневной жары. Громко ухают фазаны, которые важно вышагивают по местным газонам. Забываемся – не выключили свет, и вот уже пронизывает слух металлическое «з-з-з-з-з-з-з». Застываешь в страхе: а вдруг сейчас решит заглянуть к нам на огонёк… Пронесло. Дрон ушёл дальше. Судя по тому, что поблизости не было слышно хлопка, орудовал разведчик. Но на следующий день неподалёку, в районе школы, всё же прогремел взрыв. На место уже мчались пожарные машины. В магазине бурно обсуждали, что же прилетело: мина с «Бабы-яги» или дальнобойный «Хаймерс»? К счастью, на этот раз обошлось без жертв, огонь быстро потушили. Немного погодя осколки и вывороченные комья асфальта с землёй убрали под метёлку, и люди, наведя порядок, как ни в чём не бывало разошлись по своим делам. О происшествии безмолвно напоминали лишь стоящие во дворе пара посечённых машин с выбитыми стёклами да выбоина в старом дорожном покрытии.

Здесь это обыденность. Даже местные каналы постоянно вещают, как вести себя при ракетной или дроновой опасности, где и как прятаться и куда звонить в случае пожара или завала. Дикторами выступают дети, чтоб информация была доступнее для таких же, как они. Местные СМИ, кстати, пронизаны патриотизмом. На телевидении очень много документальных исторических передач, транслируются советские фильмы о Великой Отечественной войне и часто проводится параллель с СВО.

В Россию – через три страны

Пару дней на то, чтобы оглядеться в городе Ясиноватой, одном из крупнейших в советское время железнодорожных узлов Донбасса и родине горнопроходных машин. В центральном парке, возле водружённого на постамент «ветерана»-паровоза с вагонами, большая плита, с которой тоскливо смотрят детские игрушки, возложенные цветы и табличка: «Не забудем! Не простим!». Это местная аллея Ангелов, ведь тут тоже с 2014 года под обстрелами ВСУ гибли дети. Эту боль жители несут с собой по сей день.

Неподалёку пункт временного размещения, где находятся беженцы с Украины из освобождённых населённых пунктов. Здесь мы познакомились с Оксаной Николаевной. Она проделала большой путь из-под Артёмовска, чтобы оказаться в России. Женщине 56 лет, родилась она в Горловке, где в основном русскоязычное население. В техникуме в Красногоровке получила профессию ветврача. Вышла замуж, родила двоих сыновей. И разве в советское время могла она подумать, что под старость придётся покидать дом и ехать в никуда!?

– Поначалу, в 2014-м, бои от нашей деревни Весёлой Долины, где я поселилась после замужества, шли далеко, о происходящем узнавали по телевизору, – вспоминает Оксана. – Плакала, когда слышала, что ВСУ вновь и вновь обстреливают мой родной город Горловку. Но в начале 2022-го война докатилась и до нас. Из села всех мирных жителей, кому некуда было бежать, сначала вывезли в Артёмовск (Бахмут), позже, с наступлением российских войск, перевезли в Волноваху, потом в Зелёный Гай. Месяцами жили в подвалах. Питались чем придётся. Один сын на тот момент жил в Одессе, ушёл в бега от мобилизации, что с ним, я не знаю. А другой сынок с женой обосновался в Донецке. Специалист-инженер, на заработках в Петербурге много лет. Давно я подумывала сбежать в Россию, да так просто с Украины не уедешь, расстрелять могут тут же.

Оксана Николаевна рассказала, как нашла человека, который за деньги организовывает выезд с Украины в Россию и Европу. Мошенников, говорят, много, но она доверилась «туроператору».

– Полгода откладывала деньги на поездку в Россию с небольшого пособия и мизерной пенсии, – говорит собеседница. – Перевозчик попался порядочный, купил мне билеты в Днепропетровск, оформил загранпаспорт, потом я направилась в Киев, в Польшу, Литву, Беларусь и только оттуда попала в Москву. Прилетела в Шереметьево, прошла фильтрацию. В Ясиноватой задержалась, потому что сестра здесь жила. Вот паспорт получила. Поеду пока в Томскую область, в Стрежевой, там родственница живёт, которая давно приглашает погостить. А там как жизнь покажет. Тяжко в таком возрасте остаться без крыши над головой. И обузой никому быть не хочу. Но жива и рада этому.

Пока мы беседовали с Оксаной в парке на лавочке, в небе раздался оглушающий звук низко летящей вереницы вертолётов. Один за другим, семь вертушек враз, словно шагали по кронам деревьев. Такую картину мы наблюдали здесь по нескольку раз в день. В момент этого «перелёта» женщина неподдельно затряслась в страхе, сильно пригнулась и закрыла голову руками, бормоча
молитву. Нет, она ещё не отошла от ужасов близко проходящих боёв…

Земляки в строю

Довелось повстречаться в Ясиноватой и с земляками. Батуринец Степан Корженевский и асиновец Евгений Гаврилов собирались заходить на позиции. Мобилизованный Максим Агузанов, уже дважды раненый (слава Богу, ранения лёгкие) должен был в очередной раз лечь в госпиталь по болезни, а пока угощал нас отменным домашним ужином. В Ясиноватой все трое задержались потому, что проходили врачебную воинскую комиссию после ранений и обнаружения заболеваний. О снайпере-дронобое Степане «Хаски» мы уже рассказывали в СМИ. Немногим позже него (в марте 2024 года) прибыл в зону СВО Гаврилов (позывной «Шанхай»). Пошёл сюда за старшим двоюродным братом, говорит, стыдно ему в глаза смотреть было, когда тот в отпуск на побывку приходил. Напросился к брату в 1454 мотострелковый полк. На тот момент бойцы только освободили и зачистили Авдеевку и двигали неприятеля дальше. Раньше Евгений не служил и практически не имел навыков обращения с оружием. Но быстро втянулся в боевую работу и уже меньше чем через месяц отправился в составе небольшой группы на первое задание. До Авдеевки довезла «Газель», дальше – пешком до «ноля» (передовые позиции линии боевого соприкосновения) на охрану только что отвоёванных рубежей.

– По Авдеевке проходить было жутко, часто прятались от дронов, – делится «Шанхай». – Запрыгнем от «птички» в развалины, а там… почерневшие, разбухшие или мумифицированные тела в истлевшей форме ВСУшников. Затаившись, приходилось лежать с ними бок о бок по нескольку часов. И порой казалось, что лучше уж умереть от сброшенной мины, чем от отравления невыносимым трупным смрадом.

Добравшись до места, расположились в окопах. Иногда было затишье, в это время парни оборудовали новые позиции. В мае 2024-го, находясь с сослуживцем на задании недалеко от н.п. Желанное, они подверглись нападению дронов. Евгению Гаврилову удалось сбить одну «птицу», отстреливаясь из автомата. Но другой дрон всё же успел сбросить взрывное устройство, вследствие чего «Шанхай» получил ранения под лопатку и в руку. После непродолжительного лечения в госпитале рядовой Гаврилов вернулся в строй, отказавшись от реабилитации. И снова окопы, стрельба, взрывы…

Один из заходов на позиции зимой был для Гаврилова самым тяжёлым. До пункта назначения нужно было добираться пешком километров двадцать. Ближе машинам не давали подъехать «птички». Кое-как в полном обмундировании, где бегом, где ползком добирались до перевалочного пункта. Но начался сильный артобстрел, от которого вдвоём укрылись в маленькой землянке.

– Бессчётное множество дронов и БПЛА над полем, все лесополки давно выжжены снарядами, – волнуясь, вспоминает Евгений. – Плюс здесь постоянно «паслась» «Баба-яга». Это ежеминутное ожидание смерти, опасности, что тебя вычислили и вот-вот рванёт, не притуплялось ни на секунду. Хорошо ещё связь сумели наладить по рации. Знали, когда нам парни могут доставить раз в два-три дня, сбросив с коптера, банку тушёнки или пол-литровую бутылочку воды. Землянка была настолько тесной, что встать можно было только вполовину согнувшись. И пронизывающий холод… Зажечь окопную свечу – значит быть обнаруженным, а это смерть. Радовались, когда выпадал снег (нынче зимой его было совсем мало). Тогда ночью в редкие минуты затишья можно было высунуть наружу руку и зачерпнуть ладонью целую горсть снега, чтобы хоть губы смочить… Так с напарником мы «отшельничали» почти два месяца, пока не появилась небольшая возможность выйти из укрытия. И снова проблема: ноги в полусогнутом состоянии и постоянном холоде атрофировались так, что, думал, и ста метров не пройду. Как проползли эти десятки километров – до сих пор не пойму. Вот что значит желание жить!

Впрочем, два месяца на позициях – ещё не самый долгий срок. Встретились у местной больницы с мобилизованными «Арчи» и «Цыганом». Они не могли выйти из-под огня семь месяцев. А их товарищ «Рыжий», находившийся на соседней позиции, один продержался девять месяцев… среди погибших сослуживцев, которых он сложил в закутке окопа. Когда «Рыжий» вернулся, его не узнавал никто. Крупный молодой парень превратился в тощего, измождённого старика. Такие реалии войны…

Крепче брони

В последнее время враг активизировался. Сегодня 1454 полк в составе 114-й гвардейской бригады ДНР ведёт тяжёлые бои на подступах к Красноармейску (Покровску). В Ясиноватой – относительный тыл, где ведут работу и занимаются обеспечением полка солдаты, которые в силу физических возможностей, ранений и увечий уже не могут полноценно воевать. Бумажная волокита (без неё никуда, порядок должен быть везде) возложена в том числе на нашего хорошего товарища «Лёву» из Кургана. В 2023-м он с нашими земляками-асиновцами подорвался на мине и лишился одной ноги и половины пятки – другой. Но списываться не стал, и теперь трудиться ему приходится круглосуточно. На сон может урвать часа четыре или подремать минут двадцать. Время от времени снимает и поправляет неуклюжий протез, раскрашенный в цвета триколора, кусая губы от ноющей боли. Но своей слабости он никогда не показывает, всегда на людях бодр и энергичен.

Его земляк «Леший», в прошлом участник боёв в Сирии, разведчик, после вырезанной из лёгких опухоли тоже на более или менее мирной должности. Он инструктор в тренировочном лагере новобранцев-контрактников. Кстати, туда мы слёзно напросились поработать вместе с прибывшим пополнением. Забираем инструктора с места отдыха. Выходит из бункера весь мокрый. Оказалось, чтобы после операции не потерять физическую форму, в его графике ежедневные пробежки и занятия со штангой. А вот и она, самодельная: к железной трубе с каждой стороны приварены по три штампованных колёсных диска, всего весом 70 кг.

К полигону, что под Авдеевкой, мчим на автомобиле. Вечереет. Я за рулём, штурманом – «Леший». Скорость высокая, так как трасса периодически простреливается. Уходим в лесополосу. По обочинам просёлочной дороги поеденные ржавчиной остовы разбитых машин-внедорожников. «Только не цепляй обочину, – предупреждает «Леший», – в траве повсюду мины». Преодолев с пяток километров, бросаем авто под деревьями. По периметру полигона – замаскировавшиеся снайперы с ружьями на случай дроновой атаки. Инструктор рассказывает, как обращаться с оружием, даёт технические характеристики каждого. Сегодня работали «двойками» (в паре с другим бойцом). В арсенале для стрельбы по мишеням – автомат, пулемёт Калашникова, РПГ (ручной гранатомёт). А также, отрабатывая штурм здания, бросали гранаты РГД-ки (чеки-колечки оставила на память).

После такой полуторачасовой тренировки адреналин зашкаливает, трясутся руки. Конечно, для меня это была имитация боя. Стрельба из пулемёта только в положении «лёжа» и «с колена», потому что на весу это почти 12 кг, да ещё с крепкой отдачей. Каждый шаг – подсказка. И никакого противника. Как в «зарницу» поиграла, только оружие всё боевое. Правда, пару дней ходила оглохшая от стрельбы из гранатомёта (вовремя не открыла рот, как требует инструкция).

Поняла смысл известной фразы: «Война – дело молодых». Ведь чтобы пережить даже короткий бой, требуется отличная физическая подготовка, моментальность мышления, большая скорость реакции и ещё много качеств, которые с возрастом притупляются. Не представляю, как солдаты воюют сутками, месяцами, годами… Это за пределами человеческих возможностей! Даже роботы за такой срок выходят из строя. Только русские солдаты крепче брони и стали. Духом, мужеством, отвагой…

В мире и согласии

Но не только на поле боя отличаются смелостью и отвагой наши ребята. Они всегда отзывчивы и внимательны к местным жителям, никогда не отказывают в помощи. В свободное время помогали восстанавливать одну из местных школ, монтируя водопроводные трубы и электропроводку. Продуктами из гуманитарной помощи, которую регулярно получают от земляков (в том числе и от местной группы «Маскировка-СВО-Асино. Мы с вами»), бойцы делятся с пенсионерами и многодетными семьями. На праздники скидываются, ребятню балуют подарками. И у местных мальчишек и девчонок уже стало доброй традицией встречать и провожать военные машины, становясь по стойке «смирно!» и отдавая честь.

Проезжая мимо коммунального предприятия, заметили на крыше одного из боксов наших парней. Те махали руками, чтобы остановить машину. Оказывается, местные работники, когда начали чинить здание, пострадавшее от обстрелов, обнаружили на крыше неразорвавшиеся 122-миллиметровые снаряды от реактивной системы «Град». Достать и обезвредить боеприпасы попросили наших военных. Для аккуратного спуска потребовались дополнительные тросы. Вот и останавливали знакомых автомобилистов. Снаряды аккуратно спустили на верёвках, скинули ещё пару хвостовиков. Только теперь увидела, что на стоянке стоит много разбитой спецтехники – поливальные машины, пескоразбрасыватели, снегоуборочные, автобусы – и все усыпаны оспинами от осколков.

А неделей ранее сельхозработники ломали голову, как обезвредить упавшую «Бабу-ягу» с неразорвавшимся взрывным устройством. Сложность состояла в том, что взрыв мог произойти от любого приближения металлического предмета. Да ещё укронацисты придумали такие капсулы, которые при детонировании заливают всё в радиусе пары метров горючей жидкостью, которая плавит даже железо. Именно эту «бабку» с гремучей смесью и чувствительным запалом не брался никто ликвидировать. А при простом уничтожении была опасность возникновения природного пожара (жара высушивала посевы). Добровольцем обезвредить «старуху» вызвался наш знакомый «Леший». Раздевшись почти до трусов, чтобы не спровоцировать взрыв какой-нибудь металлической кнопкой на одежде, он спустя с десяток минут «обеззубил» эту машину смерти. Думал ли Алексей, что одно неправильное движение может привести к гибели? Уже нет. Со временем, когда долго находишься в условиях войны, страх исчезает. А это не всегда хорошо. С одной стороны твой разум становится холоден и действия чёткими, а с другой ты уже часто пренебрегаешь правилами безопасности.

– Боялся? – спрашиваю я.

– Да, – улыбается Алексей. – Но только того, что «Удав» (позывной комбата – прим. авт.) узнает. Влетело бы сильно, под горячую руку мог бы и тростью вдоль хребта огреть. Комбат запрещает рисковать собой вне поля боя. Изо всех сил старается нас, солдат, уберечь. Хотя сам, мы все уверены, поступил бы точно так же.

Командир 1 мотострелкового батальона – отдельная история. Знакомы с ним заочно давно, больше из рассказов его же бойцов. Все как один твердят: комбатя строг, требователен и порой резок, но справедлив. Ест со своими солдатами из одного котла, с ними же в окопах, несмотря на то, что ноги больные и передвигается с тростью. Но физически ещё силён и вынослив – участник войны в Афганистане, конфликтов в Таджикистане, Чечне и даже в ополчении Донбасса в 2014 году.

– Это человек-война, – соглашаются сослуживцы. – Офицер, воспитанный советской эпохой, на первое место ставит служение Родине. А Родина – это вся Россия, в том числе и Донбасс!

Надо сказать, что ему под стать и солдаты, они равняются на командира. Стойкие оловянные солдатики, которые даже на одной ноге идут вперёд и отважно прыгают в огонь.

Четвёртый год войны... Они устали. Они измождены. Но по-прежнему крепки духом, полны веры, что Победа обязательно будет за нами!

Алёна Меренкова.