Искусство оживлять

Мой герой – потомственный охотник. Этим промыслом занимались и его дед, и отец Александр Иванович Поплетеев. Имя охотника с полувековым стажем и таксидермиста хорошо известно в Шегарском районе. Изготовлением чучел животных он начал заниматься три десятка лет назад. В этом Александру Поплетееву помогал журнал «Охотничье хозяйство», ведь таксидермии в вузах не учат (есть курсы – прим. авт.). Это одна из самых редких профессий, где навыки передаются от мастера к ученику. Иван мальчишкой был у отца в подмастерьях, но не горел желанием стать в этом деле специалистом. Оно пришло только к тридцати годам, в 2015-м.

– Отцу было сложнее осваивать это ремесло. Мне намного проще, потому что использовал его опыт. Взял у него базу, а теперь при помощи интернета изучаю новые технологии в таксидермии, – рассказал Иван Александрович. – Недавно вышел на одного американца, который ведёт свой ютуб-канал. У него многое черпаю для работы. Российские таксидермисты открыто своими секретами не делятся, а у американского специалиста вся информация в свободном доступе. Отмечу, что качество моих изделий стало на порядок выше.

Источников поступления «материала» для работы у Ивана не так и много. Во-первых, это его собственные охотничьи трофеи и добыча знакомых охотников, во-вторых, знающие о его увлечении люди несут погибших в естественной среде животных и птиц.

– Ещё пару лет назад можно было смело подбирать погибших птиц и животных. Мой друг-дальнобойщик, бывало, привозил из рейса по мешку таких находок, собранных на обочинах дорог. Сейчас закон ужесточился, даже воробья без разрешения нельзя перевозить в машине, – сетует мой герой.

Во все времена таксидермисты обслуживали в основном охотников, которые хотели сохранить на память добытый им трофей. Сейчас желающих немного, потому что это процесс не только сложный, но и дорогостоящий. Например, глухарь обойдётся заказчику тысяч в семь, а голова кабана – в сорок. Чем крупнее добыча, тем выше себестоимость изделия, а надо ещё и работу приплюсовать. Не все такие суммы готовы оплатить. Вот почему ни для Ивана, ни для его отца таксидермия никогда не была основным источником дохода.

Мой герой работает кочегаром со сменным графиком. Свободное время проводит либо в лесу, либо за изделиями. Говорит, приступать к работе надо только в хорошем настроении и в полной тишине, чтобы не было отвлекающих факторов, ведь процесс предстоит очень трудоёмкий и сложный.

– С тушки снимается шкура, затем она миздрится, то есть убираются все жировые ткани, остаётся лишь тонкий слой. Далее следует обработка специальными химикатами от жучков, моли, кожеедов и других вредителей. Каждая шкурка на несколько раз стирается вручную, – коротко знакомит меня с рабочим процессом мужчина. – По идее  должны остаться только шкура, косточки лап и крыльев, но я в целях экономии использую череп животного. Всё остальное – искусственный материал, в том числе и пенополиуретановый манекен, на который клеится шкурка. Он заказывается в спецмагазине в Санкт-Петербурге.

Таксидермисту надо иметь воображение, быть немного художником и скульптором, ведь перед ним стоит задача максимально точно отобразить облик животного и сохранить его природную красоту.

– Надо хорошо знать анатомию животного. Чуть ошибёшься, и утка может превратиться в длинношеего лебедя, а сова – в куропатку, ведь у совы, несмотря на её внушительные размеры, тельце очень маленькое. Габариты этой птице придаёт богатое оперение, – рассказывает Иван.

Мастер признался, что зачастую на работу с животным у него уходит меньше времени, чем на изготовление подставок, подбор позы. Если среднюю по размерам птицу он может обработать в течение нескольких часов, то на обдумывание и создание динамической композиции может уйти несколько дней. Необходимо собрать природный материал, совместить его с различными составляющими ландшафта. У Ивана во дворе ждут своего часа причудливые ветки, коряги, кора деревьев, хвоя, сухие растения и много другой атрибутики.

В «копилке» Ивана Отто – более двухсот работ. Это и разнообразные птицы, и хищники из семейства куньих и псовых, и мелкие грызуны вроде белки. Одни работы делались под заказ, другие – для собственной коллекции. Стены его небольшого дома облюбовали в основном пернатые: сойка, редко встречающиеся в природе седой дятел и мохноногий сыч, иволга, кулик желтопяточник, ворон, парочка нырковых уток, шилохвость.

– Этих свиристелей мы с супругой нашли замёрзшими. Одну в Томске, другую – у здания Зырянской администрации. Они часто погибают, наевшись мёрзлых ранеток, – знакомит меня с домашними экспонатами Иван. – Уток, которых вы видите, мне отдали охотники.

Доводилось ему работать с краснокнижными птицами: бородатой неясытью, чомгой или большой поганкой, малым подорликом. Самыми крупными экспонатами пока были лисы. Одна из них – в домашней коллекции. А совсем скоро впервые приступит к работе с енотовидной собакой, которую ему отдал мужчина, сбивший на машине перебегавшее дорогу животное.

– У нас эти собаки очень редко встречаются. В основном обитают на юге Новосибирской области, куда пришли из Белоруссии и Украины лет пять назад, – рассказывает со знанием дела охотник. – Сейчас размножаются и начинают заходить на нашу территорию.

Поступали Ивану заказы и на изготовление чучел умерших домашних животных, но мужчина всякий раз отказывался. Говорит, что ни один уважающий себя таксидермист не возьмётся за такую работу.

– Пытаюсь людям доходчиво объяснить, что это им радости не принесёт, только одни расстройства, ведь положительных эмоций от любимцев семьи они уже не получат, – высказывает свою позицию.

Мой собеседник досконально знает анатомию и повадки животных, чучела которых он делает, обладает художественным чутьём и врождённой жилкой натуралиста. Благодаря этому его изделия  выглядят натурально. Поза, взгляд, оскал, напряжение мышц – всё так, как в природе. Мастер умеет это передать, вдохнуть жизнь в своё детище, что делает его не просто ремесленником, а настоящим «штучным» таксидермистом.

  Елена Сонина