Не должно быть неизвестных героев

Герои войны нам оставили мирное, чистое небо Отчизны, дом и дорогу, и ласковый хлеб на столе. Герои войны нам оставили самое главное в жизни — жить и трудиться на мирной, счастливой земле». Такими словами,  услышанными однажды по радио и запавшими в душу, начала рассказ о своей старшей сестре Надежда Фёдоровна Соловей. Фотографии Шуры, как её называли родные, бережно хранятся в большом семейном альбоме. «Вот она», — протягивает Надежда Фёдоровна пожелтевшие от времени чёрно-белые фронтовые карточки, с которых на меня смотрит молодая красивая женщина в форме военной медсестры.

Шура была второй по старшинству дочерью в семье Вяльцевых, где росли ещё две её сестры и два брата. Жили они в селе Торбеево Пышкино-Троицкого района. Отца Шуры, прошедшего гражданскую и финскую войны, на селе уважали: он слыл хорошим хозяином и справедливым человеком. Когда началась Великая Отечественная война, Фёдора Ильича в числе первых отправили на фронт. Родные всегда с волнением и тревогой ждали от него писем, в которых отец кратко сообщал, что жив-здоров.

В первые же месяцы войны в Торбеево стали приезжать эвакуированные из Ленинграда, которых размещали в своих домах местные жители. Семья Шуры приютила  женщину с двумя детьми, а у соседей поселились ленинградцы Яковлевы. Дети Вяльцевых быстро подружились с братьями Юрой и Толей Яковлевыми. Старший, Юрий, нашёл в лице Шурочки не только друга, но и единомышленника: оба они хотели попасть на фронт, чтобы, как и их отцы, защищать страну от ненавистных фашистов. Друзья решили действовать. Для начала пришли в Торбеевский сельсовет с просьбой отправить их на войну, но получили отказ, ведь Юра на тот момент был несовершеннолетним, а  Шуре едва исполнилось восемнадцать. Раздосадованные, но полные решимости молодые люди сначала пешком дошли до Пышкино-Троицкого военкомата, затем до Асиновского, но только в областном центре добились желаемого результата. Здесь пути друзей  разошлись. Шуру отправили на медицинские курсы в Новосибирск, а спустя четыре месяца, в конце 1941 года, откомандировали в 1043-й стрелковый полк 284-й стрелковой дивизии. Юная девушка наравне с другими женщинами из медсанбата, уже видавшими смерть, пережившими бомбёжки, помогала выносить с поля боя раненых. Что чувствовала она тогда, как смогла всё вынести, сегодня нам не понять. За время, проведённое на фронте, она и сама была трижды ранена. Уже через год Александре Вяльцевой присвоили звание старшины медицинской службы.

В сорок втором — сорок третьем советские войска держали оборону Сталинграда. Именно здесь шли самые ожесточённые бои. Когда теплоход с ранеными, на котором находилась Шура, шёл по Волге, он попал под авиабомбёжку. Немецкие снаряды сыпались с неба как горох. Девушка вместе с другими пассажирами оказалась в ледяной воде. Всё смешалось: рёв авиационных моторов, оглушающие взрывы, душераздирающий вой снарядов и стоны умирающих людей... Когда самолёты улетели и всё стихло, Шура, немного придя в себя, увидела обломки судна и многочисленные растерзанные человеческие тела, от крови которых река окрасилась в алый цвет. Нестерпимая боль в левой руке от осколочного ранения мешала плыть. Превозмогая боль, Шура всё же пыталась найти в этом месиве хотя бы одного выжившего. И нашла молодого лейтенанта, тоже раненного в руку. Умение сибирячки прекрасно плавать спасло им обоим жизнь: офицер и санинструктор добрались до берега, где их подобрали советские солдаты и отправили в медсанбат.

Затем долгие восемь месяцев Александра залечивала раны в госпиталях Энгельса, Саратова и Бузулука, после чего её комиссовали и отправили домой. Девушка продолжала поддерживать связь со спасённым ею офицером — Алексеем Гилёвым, который всё ещё находился в госпитале. Знакомство с Шурой изменило судьбу Алексея Васильевича. Она спасла его дважды: первый раз, когда не дала утонуть, второй, когда жена Алексея, узнав о тяжёлом ранении супруга, бросила его и вышла замуж за другого. Шурочка стала для Гилёва самым родным и близким человеком, и после выписки он прислал девушке письмо, в котором просил у её родных благословения на брак. В январе 1944 года Александра и Алексей поженились.

Молодые переехали из Торбеево в Минаевку, где он был назначен начальником орса, а она — заведующей пекарней. Одно омрачало их счастье: Алексея постоянно беспокоили боевые ранения. Шуре, опытной фронтовой медсестре, приходилось по нескольку раз в день обрабатывать кровоточащие раны супруга. Лишь однажды в 1948 году Александра оставила его без своей помощи, уехав в Томск на несколько дней на учебные курсы. У Алексея Васильевича началось заражение крови, и через неделю он скончался.

Александра Фёдоровна вернулась в Первомайское. Там она долгое время работала курьером в райисполкоме. В 1953 году второй раз вышла замуж за участника войны Николая Степановича Макушина, с которым у них родились двое детей: сын Саша и дочь Галина (Галина Николаевна Петрик до сих пор живёт в Первомайском). Умерла Александра Фёдоровна в 1970 году в возрасте 48 лет.

После смерти имя А.Ф.Макушиной (Вяльцевой) затерялось среди миллионов имён людей, защищавших Родину в годы войны. О её фронтовых заслугах помнили только близкие. Восстановить справедливость, а также узнать подробности жизни Александры Фёдоровны решила её внучка Ольга Ильинична Захарова, работающая в Асиновском военкомате начальником отдела социального пенсионного обеспечения. Не найдя никаких сведений ни в первомайском, ни в асиновском архивах, Ольга Ильинична обратилась в архив Министерства обороны. В течение двух лет женщина посылала туда запросы, собирала справки, воспоминания родных. Все документальные свидетельства о героическом прошлом своей бабушки она предоставила в областной совет ветеранов, где пообещали, что имя Александры Фёдоровны Вяльцевой будет включено в седьмой том книги «Отвага в бою, доблесть в труде», который готовится к изданию. За счёт средств фонда «Победа» на могиле Александры Фёдоровны вскоре будет установлен надгробный памятник.

Валентина Субботина.