Здравствуй, Клавдия!

Несколько лет назад в муниципальный архив Асиновского района пришло заказное письмо из Хабаровска, а следом — небольшая бандероль. Дошла корреспонденция чудом. Указанный на ней адрес: Новосибирская область, село Асино, сельсовет — давно не существует. В своём послании Елена Гаврилова сообщала о том, что, занимаясь разбором бумаг после смерти двоюродного дяди, обнаружила необычный сборник: сшитые вместе письма Иды Кохановской, которые та с 1941 по 1943 годы отправляла в Асино своей родной сестре Клавдии (жене дяди). Рассудив, что уцелевшие письма могут заинтересовать жителей Асино, где до войны по адресу: ул. Советская, 36 жили сёстры Кохановские, женщина отослала их в нашу районную администрацию, воспользовавшись адресом, указанным на письмах Клавдии.

Ознакомившись с содержанием бандероли, специалисты архива попытались узнать у Елены о судьбе всех членов семьи, но, к сожалению, ей была известна только послевоенная судьба Клавдии. Об Иде, ушедшей в семнадцать лет на фронт, и её семье теперь могут рассказать разве только эти старые листочки, подшитые по датам прихода писем.

В выцветших, местами стёртых чернильных строчках, выведенных на уже пожелтевших обрывках картона, всевозможных квитанциях, почтовых карточках и тетрадных листах, — почти ничего о войне. В них — переживания молодой девушки, искавшей, но так и не нашедшей взаимопонимания с матерью и братом Михаилом. Почему произошёл раскол в их семье, неизвестно. Кохановские скорее всего были репрессированы и высланы в Сибирь из Алтайского края. Обиженная на советскую власть мать Иды не разделяла комсомольские взгляды своей младшей дочери и не смогла простить ей того, что сразу после окончания школы девушка уехала жить в Новосибирск. Отец, возможно, был арестован. Впрочем, это лишь догадки сотрудников краеведческого музея, у которых сейчас хранится рукотворный сборник. Это они познакомили меня с письмами Иды, каждое из которых начинается со слов: «Здравствуй, Клавдия!»

17.07.1941 г. (Новосибирск)

Здравствуй, Клавдия! Получив твоё письмо, я здорово ревела. Я о вас не забыла! Часто думаю о тебе, о Михаиле, о папе и, наконец, о всей нашей распавшейся семье... Клавдия, ехать тебе в Новосибирск нецелесообразно. Во-первых, в нашу артель устроиться очень трудно. В общежитии у Гани я едва приписалась, потому что жилплощадь слишком мала. Во-вторых, я через месяц, возможно, уйду на фронт...

Мать не слушай! Добивайся работу через райком партии. Сходи к секретарю Липатову, я думаю, он хороший, он поможет. Ходила ли ты насчёт меня в райком комсомола к Сальникову? Неужели и ты тоже хочешь, чтобы я выбыла из комсомола?..

1.08.1941 г.

Почему долго молчишь? Неужели ты ещё не понимаешь, что ты у меня одна самая близкая, с кем я могу делить и радость, и горе. Я написала Михаилу шесть строчек, ровно записку... Ответа нет, но для меня это почему-то совершенно безразлично.15 августа заканчиваются курсы. Возможно, нас отправят на запад, но, возможно, в противоположную сторону, туда, где Миша...

5.08.1941 г.

Сегодня к одной девушке приехал отец. Я присутствовала при их встрече и ревела так, что девчонки меня успокаивали. В этот момент я думала, что, возможно, мне больше никогда не придётся встретиться с папой. Очень, очень я обижена на свою судьбу. Клава, милая, я тебя со слезами умоляю: пришли мне фото отца, то, что вставлено в рамку. Я тебя за это буду благодарить всю жизнь. Что слышно о нём?

Передавай привет Михаилу Храмцову, Зине Сафроновой, Вере Королёвой и Анне Салтыковой.

(В следующих письмах Ида тепло отзывается о своих педагогах и передаёт привет директору школы №4 Илье Афанасьевичу Уланову — прим. ред.).

6.08.1941 г.

До конца учёбы осталось пять дней, а дальше — экзамены, и мы идём в распоряжение военкомата. Клавдия, я попала в особую кадровую дружину, самую лучшую дружину города. В последний выходной на стадионе «Пищевик» нашей дружине вручили красное переходящее бархатное знамя...

29.08.1941 г.

Закончила дружину на «отлично»! Наш командир зачислила меня на медкурсы без отрыва от производства со стипендией в 100 рублей. Занятия должны начаться с 1 сентября, но загвоздка в том, что я узнала от плановика своего производства, что идёт набор на курсы радистов с отрывом от производства. Полагается питание, обмундирование, в общем, жизнь там будет как в пансионате... (далее в письме сообщается, что девушку всё-таки направили на курсы радисток — прим. ред.).

...Я командир 4 отделения 4 взвода 6 роты! Живу на все 100! Кормят прекрасно, думаю, поправлюсь... Клава, а в следующем письме жди фото в форме...

(обрывок письма без даты)

Вот что, Клавдия, договорись как-нибудь с мамой и свяжите мне рукавицы, носки и шарф. Маме заикнись или намекни об этом, но если она даст отбой, то не надо, чтобы ты кланялась и упрашивала её. Я знаю: она меня сейчас за дочь не считает...

5.10.1941 г.

Клавдия, до той минуты, пока я не получила от тебя письма, я мечтала увидеть мать, поговорить с ней, но вчера прочла твоё письмо. Передай ей так: в это время, когда страна наша находится вот в таком положении, люди нашей страны, патриоты, отдают много тёплых вещей для бойцов рабоче-крестьянской армии, а она побоялась разориться.

11.10.1941 г.

Вчера утром в нашем клубе для нас ставили картину «Бесприданница», а вечером мы ходили в Дом красной армии, где была проведена лекция «Презрение к смерти», а потом были танцы. Клавдия, я не знаю, почему, но в танцах я забываю обо всём на свете! До смерти люблю танцевать!..

16.10.1941 г.

Клавдия, меня до глубины души поразило то, что мать была в Новосибирске и не зашла ко мне... Девчонки пишут домой и получают посылки с разной вкуснятиной, но я ведь не просила у тебя этого... К 7 ноября должны уехать. «Куда?» — возникает у тебя вопрос. Неизвестно ни для меня, ни для девушек...

16.11.1941 г. (Омск)

Клава, милая. Вот я ещё дальше от тебя. Если бы ты знала, как мы ревели с девчонками, когда узнали, что одних отправляют на запад, а других — в другую сторону. Любочку отправили в Красноярск. Я ей дала твой адрес, чтобы через тебя связь держать. На прощание она сказала: «Когда всё кончится, приезжай к нам с мамой в Новосибирск, мы встретим тебя как родную и будем жить как сестрёнки». И дала мне на дорогу 20 рублей...

25.11.1941 г. (телеграмма)

Еду на запад. Целую, Ида.

(без даты)

Спешу сообщить тебе, что жива и здорова. Прорываются фашистские самолёты и немного тревожат нас. Сегодня утром летал один и пугал, но я уже привыкла...

(без даты)

Клавдия, за меня не беспокойся, разобьём Гитлера и явимся домой в полном здравии. Вот тогда поживём! Я вообще намерена жить до 100 лет. Только бы разбить эту вражескую свору.

14.12.1941 г.

Как я рада, что могу сообщить свой точный адрес: действующая армия, 46 полевая почтовая станция 83 ОПС, подразделение №7... В ватных брюках я вы-гляжу как партизан. Меня подруги так и зовут — партизан. Прими привет и от них: Зои (мы её зовём Чувчик) и Сашки (Овод). Клички я им придумала сама...

1.01.1942 г.

Пишу в Новый год и вспоминаю, как встречали 41-й, мечтаю, как будем с тобой встречать 43-й за стаканчиком советского шампанского. О, мечты, мечты! Сегодня, ровно в 12 часов ночи, мы пожелали друг другу пожелания. И ты знаешь, что мне пожелал старшина? Найти хорошего друга, в 42-м вернуться домой и только с Победой! Пиши, как у вас прошёл праздник. Был ли где-нибудь в Асино бал-маскарад?..

10.01.1942 г.

Мы, бойцы, получили новогодние подарки. Мне досталась посылка с хорошим старинным полотенцем, пряниками, конфетами, колбасой и мундштуком. Клавдия, как мы благодарны свердловским рабочим, и вообще я только сейчас вижу, какая большая забота народа о своей любимой, победоносной армии... Надеюсь, летом буду дома...

6.02.1942 г.

Познакомилась с одним чудным парнем Лёнькой Пуляевым, дело дошло до объяснений. Сказал, что после войны обязательно меня разыщет. Когда прощались, он сказал, что вряд ли я вернусь такой резвой девчонкой. Чувствуешь, на что намекает? Я, в свою очередь, дала клятву, что вернусь девчонкой, и слово своё сдержу...

14.05.1943 г.

Я одна из Кохановских на фронте и самая обиженная своей семьёй. Я не хотела кланяться, просить посылку и прочее. Думаешь, мне не хватает чего-либо, нет, хватает, но обидно, понимаешь. Хлопцы получают посылки с разной роскошью, делятся со мной, а я как будто не имею никого... Что мне этот старший лейтенант Михаил, когда я ефрейтор, и плевать я хотела на таких, как он. Он ещё пороху не нюхал, а я была в самых опасных местах и считаю себя бывалым солдатом. Награждена медалью «За боевые заслуги», вступила в кандидаты в партию... Командир отделения просит оставить ему местечко и черкнуть от себя пару слов.

«Клавдия! Ваша сестра Ида, наш ефрейтор, служит примерным воином нашего маленького подразделения. Было время, когда она находилась в нескольких шагах от немцев. Она радист и выполняет великое дело — корректирует огонь наших батарей, которые посылают тонны металла на головы захватчиков. В последних боях она показала образцы мужества и отваги. Мы гордимся Идой!..»

Это было последнее письмо Иды, сохранённое Клавдией. Есть ещё одно, адресованное боевыми товарищами Иды её отцу Фёдору Илларионовичу Кохановскому, где рассказывается о мужестве и храбрости девушки, проявленные 19 марта 1943 года, за что она была награждена медалью «За отвагу». К сожалению, сведений об упомянутых в письмах наградах ни в одной электронной базе, в том числе на сайте «Мемориал», не имеется. В конце пятидесятых годов Клавдия пыталась узнать о судьбе сестры и сделала несколько запросов в Министерство обороны Союза ССР. Ей пришло сообщение о том, что 29 июня 1943 года ефрейтор-радист Ида Кохановская выбыла из медсанбата. Дальнейшая судьба девушки неизвестна. 6 июля 1943 года её признали без вести пропавшей. Можно предположить, что ефрейтор Кохановская погибла по дороге из госпиталя в свою часть.

Как написала в своём сопроводительном письме Елена Гаврилова, мама Иды умерла очень рано и похоронена в Асино. Клавдия прожила вместе с мужем долгую, счастливую, но бездетную жизнь. Работала в Хабаровске в речном порту кассиром. Ветеран труда, запевала местного хора скончалась от рака в 1996 году. Отец уехал жить к Клавдии в Хабаровск, там же и умер.

Письма читала Екатерина Корзик.

(Письма опубликованы в сокращённом варианте).